«Одна абсолютно счастливая деревня», или Как искусство рождает эмоции

5 мая 2022 года в Гомельском государственном театре кукол прошла постановка повести Бориса Вахтина «Одна абсолютно счастливая деревня». Режиссёром-постановщиком выступила Ирина Цыпина, работавшая над этим проектом ещё в 2015 году. Жанр спектакля задан как «письмо любовного содержания». Разберёмся, какие средства использует режиссёр, чтобы превратить действо на сцене в произведение искусства.

Первое, что бросается в глаза неподготовленному зрителю, – это причудливые видения, граничащие с фантасмагорией. Героини, обнимающие подвешенные пальто, сначала смотрятся гротескно, но потом, с помощью света, тени и искажённых драматических эмоций, первое впечатление смешивается с трагизмом. Ощущение присутствия гротеска, в свою очередь, не исчезает, однако новая эмоция раскрывает и дополняет первую.

Волшебство вокала а капелла сливается со стремительной сменой действа. Вместе с актёрами меняется реквизит: голубой шарф достают из колодца (очаровательное решение для создания образа моря), письма путешествуют из сумок в вёдра, коромысло то взвалено на плечо героини, то используется как место, где разворачиваются сцены с куклами. Обилие деталей, от которых у зрителей разбегаются глаза, – неизменные атрибуты продуманного спектакля.

Коромысло – чуть ли не центральный предмет первой части. Главный герой декламирует монолог и его рассуждения приводят к неожиданной развязке:

«Ничто так не выбивает меня из седла равновесия как коромысло, возбуждая меня нестерпимо. Оно, конечно, ни на что такое не похоже, что может возбуждать, отнюдь, и не воображайте, форма его невинна, и материал его невинен, а вот возбуждает. Как увижу коромысло, так хоть караул кричи. Но если закричать караул, то это будет в возбуждённом состоянии ужасно глупо…»

Когда зритель наблюдает за происходящим, ему бывает трудно синтезировать все нюансы драматического изображения. Разобьём его на элементы, чтобы понять структуру:

• Движение актеров, их удалённость или приближенность к авансцене, к зрителям;
• Композиция декораций, детали, реквизит;
• Мизансцена, ракурсы;
• Свет и тень;
• Цвет;
• Звук.

За движением самим по себе трудно наблюдать, особенно если герои расходятся в стороны или вглубь от авансцены. Чем дальше от неё, тем более расфокусировано внимание зрителя. Однако за два действия, как это часто бывает, главная героиня приближается к зрителям 3–4 раза, читая монолог в зал. В этот момент на обострение чувств работают свет и звук. Русская народная песня звучит практически непрерывно, ко множеству женских голосов прибавляется мужской и наоборот.

Режиссёр использует не только объёмных кукол, но и множество изделий из бумаги, например, коллаж, квиллинг, вырезки и оригами в технике мокрого складывания. Сидя в первом ряду, можно уловить каждое движение кукольной ручки, а для активизации зрительского внимания используется игра теней от плоских бумажных фигур. Между тем, центральные, кульминационные сцены играют актеры – они же кукольники. Из-за различий экспрессивности сцен зрители одновременно наблюдают за четырьмя главными героями – двумя куклами и двумя актерами. Это не вызывает недоверия, только небольшое замешательство, которое помогает разбирать визуальную картину на составляющие части и одновременно с этим укладывать композицию в сознание целиком. Казалось бы, один-единственный приём – две пары «актеров», а задействуется целый спектр органов восприятия, обостряется внимание.

До начала спектакля зритель обращает внимание на цвет декораций, а во время самого действа – на костюмы и реквизит, появляющийся по ходу движения сюжета, который, как мы помним, разворачивается в деревне, да ещё и в тёплое время года (примерно в начале июля – тогда же начинается сенокос). Несмотря на это, цветовая гамма варьируется от светло-коричневого до чёрного. Два раза зал погружается в полную темноту, и здесь случается сбой ассоциативного ряда: деревня – лето – природа – обилие зеленого цвета. Но мы видим только серую палитру с вкраплениями охры.

Теперь разберём две любопытные сцены. О первой мы говорили в самом начале – сцена с молчаливыми объятиями пальто, подвешенного к колосникам, а вторая – с прочтением похоронок жительницами деревни. Героини, получая письма одновременно, проживают и свои эмоции, и эмоции друг друга. Чувства каждой женщины становятся частью трагедийной полифонии.

В заключение хотелось бы отметить работу актёрского состава и режиссёрской группы: невероятное смешение, синкретизм множества видов искусств, зритель воспринимает «на одном дыхании», как единство чувств и настроений.

Виктория Расол (гр. РФ-21)